Югославская печаль Виннету

Он здесь! Пахнет спагетти. И… Вы только прислушайтесь – звучит его магнитофон.

Пьер?

Входите, входите. Гала-ужин будет подан сию минуту. Добро пожаловать в вигвам Виннету.

Безусловно мне нужны здесь такие апартаменты. Я не могу целый день пребывать в нужде. У меня на съемках с избытком пыли прерий, солнечного жара и взмыленных конских спин. Мне хватает «ароматов» чеснока, краски, грязи и пота. Мне достаточно песка в носу, между зубами и в глазах. После съемок я должен основательно принять душ или искупаться, и мне обязательно нужно переодеться. Личное пространство очень важно, чтобы снова набраться свежих сил.

Это лучшая еда, которую только можно получить на сотни километров вокруг. Пьер самый чудесный повар из всех, кого я знаю.

О, этого не скажу. В нашей съемочной группе и другие обнаружили свои таланты. Конкуренция жесткая. Иногда у меня ощущение, что здесь в номерах готовят больше, чем на самой кухне отеля.

Плоха?.. Ну, скажем, югославская. Хорошо, когда находишься здесь пару недель в отпуске. Но месяцами эта югославская пища… Вы знаете, что Сплит расположен довольно далеко от Парижа. Приходится просить выслать мне много необходимых вещей. Например, мармелад, печенье, французское шампанское. И чай. Здешний кофе пить не могу. У меня свой тайный рецепт чая — английский со щепоткой китайского. За ним охотятся все мои коллеги.

И вино у тебя немецкое есть, как я погляжу. Попахивает изменой…

Напротив. Я лишаю немецких винных гурманов их вина — им придется пить французское. Нет, ну, серьезно, я просто пытаюсь облегчить себе здесь жизнь, как-то обустроиться.

Я устал. Немного устал от Югославии. Смотрите, когда я подписывал мой первый контракт на экранизацию Карла Мая, я и не подозревал, что три года моей жизни проведу в югославских отелях. Это очень долгое время, разве нет?

Слышите? Это греческая музыка. Любимая музыка Ундины, моей таксы. Она умерла. Мой конь Ильчи тоже. Такие обстоятельства явно не скрашивают мое пребывание в Югославии.

Ундина… Никогда не забуду эту маленькую, любимую собаку. Читатели BRAVO знают, как я ее сильно любил. Многие предлагали мне подарить нового пса, новую таксу, взамен Ундине. Прошу, скажите читателям: большое спасибо, но замены Ундине нет. Я больше не хочу собаку, и это надолго. Мои друзья должны это понять.

Ундина жила со мной всего лишь год. Но это был прекрасный год. Она почти всегда находилась рядом. Я выбрал таксу в приюте для животных среди двадцати собак и никогда не пожалел о выборе.

Но случилось несчастье. С таксами всегда сложно: у них своя голова, они сами по себе. В общем, Ундина погибла. Я был на съемках в горах и собакой вообще не мог заниматься. Режиссер и продюсер слезно упросили меня оставить Ундину дома из-за ее известной манеры лаять перед камерой посреди сцены в самый неподходящий момент.

Помню эпизод, когда один бандит в открытом поле должен был убить индейца. Серьезная, драматичная сцена. Кадр сняли – и только потом заметили, что на заднем плане на лугу резвится и радостно прыгает Ундина. Пришлось все переснимать.

Так вот, я оставил Ундину. Пока снимался, она удрала на улицу. Обычный маленький обход от дерева к дереву. Но Ундина куда-то рванулась – не знаю, почему она это сделала, — и попала прямо под колеса тяжелого грузовика. Она погибла мгновенно.

Хотя бы не мучилась… Но это слабое утешение, я знаю.

Как же я могу забыть эту маленькую собаку? Мне все напоминает о ней. Вот эта музыка, «Сиртаки», нравилась Ундине. Она внимательно ее слушала. Но когда я ставил пластинку с моими песнями, она нервозно лаяла, это ей не нравилось. Я баловал Ундину. Она это заслуживала. Ей было можно все. Ундина всегда получала самый лакомый кусочек.

В Югославии она чувствовала себя комфортно. В Румынии, где я снимался в картине «Даки», ей не приглянулось. Там она постоянно лаяла и выказывала плохое настроение. И с румынскими лошадьми она не поладила. Может она тосковала по Ильчи…

Ильчи был ее лучшим другом, помимо меня, надеюсь. Когда мы утром отправлялись на съемки, Ундина тотчас бежала к ожидавшим лошадям, бурно приветствовала Ильчи и зазывала его отправиться играть на луг. Поразительно, как оба животных забавлялись, огромный жеребец и маленькая таксочка.

Прежде чем они удалялись, Ильчи всегда сначала подходил ко мне, к моему автодому. Там Ильчи получал от меня морковку, свое любимое лакомство. Работники отеля уже были в курсе, и каждое утро вручали мне пакет моркови для Ильчи.

Теперь и Ильчи тоже мертв.

Специалисты по лошадям киностудии «Ядран-фильм» нашли тогда Ильчи в Постойне. Это местность, которая славится лучшими лошадьми в стране. В то время Ильчи было три года. Его поймали и объездили. На съемках фильма «Сокровище Серебряного озера» мы с ним стали друзьями. С тех пор он всегда был в деле.

«Олд Файерхэнд» – его последний фильм, в нем Ильчи снова появится в нескольких сценах.

Спросите, почему он умер? Всему причиной — гроза!

Страшная непогода обрушилась на нас во время съемок. Огромные градины, словно голубиные яйца. Это было ужасно. О фильме вообще больше не думали. Все искали укрытие. Мы попрятались в машинах и надеялись, что крыши и оконные стекла выдержат удары града.

Вдруг мы услышали крик югославских рабочих: лошади вырвались из своего загона! Действительно, возбужденные животные освободились. Сто десять лошадей умчались прочь сломя голову, а вокруг блистали молнии, хлестал град.

Около сорока животных опрокинулись на каменистую землю, некоторые остались лежать раненные. Остальные понеслись дальше, переплыли реку и поскакали к конюшне, удаленной от места съемок на много километров.

Ильчи оказался среди них. Он примчался в родную конюшню, но я и по сей день не знаю, как ему это удалось. Ведь по пути жеребец сломал ногу и ему пришлось до самого дома мучиться невыносимыми болями. Его было уже не спасти. Избавить его от страданий могли только выстрелом.

Югославские каскадеры, эти отчаянные всадники, вместе со мной рыли могилу для Ильчи. Мы похоронили его как хорошего товарища. Ильчи был им. А рядом с его могилой еще одна маленькая могилка. Для Ундины. Теперь они снова вместе. В Местах Вечной Охоты.

Еще долго я не смогу снова относиться к животным так, как относился к Ильчи и Ундине. Я должен преодолеть шок. Только тогда заведу кого-нибудь из братьев наших меньших, которых так люблю…