19.10.2015 | ДЕФА, КАК И ГДЕ СНИМАЛИ | 0 коммент. | Автор: Big Chief
50 лет назад, в первые дни июня 1965 года, в бывшей Югославии силами бабельсбергской киностудии ДЕФА и сараевской киностудии «Босна-фильм» начались съемки первого гэдээровского вестерна «Сыновья Большой Медведицы». «Держись в седле, ковбой! Из путевого дневника одного новоиспеченного ездока» — именно так назывались заметки о съемках немецкого актера Хельмута Шрайбера (1925 — 1995), опубликованные в журнале Filmspiegel №16/1965 (11 августа 1965 года). Кроме «Сыновей…» Шрайбер снялся еще в шести «индейских фильмах» ДЕФА: «Чингачгук — Большой Змей» (1967), «След Сокола» (1968), «Белые волки» (1969), «Текумзе» (1972), «Северино» (1978), «Вождь Белое Перо» (1983), а также в ленте о мексиканской революции «Умри за Сапату» (1977). Ну разве можно забыть его Сэма Блейка! Хорошо известен актер и по многочисленным советско-гэдээровским постановкам. Записки Хельмута Шрайбера на русском языке публикуются впервые.
Ура! Чемодан упакован – завтра рано утром в Югославию. От волнения перед дорогой тяжело заснуть. Кое-какие события моего последнего пребывания в Югославии, — а мы там снимали ленту «Убийцы в отпуске» (Mörder auf Urlaub, 1964), — пестрыми образами невольно перемежаются в моем сознании.
Вспоминается вечер, когда я познакомился с советским космонавтом Андрияном Николаевым, который, будучи гостем югославского правительства, провел три дня на маленьком островке в местечке Свети-Стефан. Целую ночь на террасе отеля мы беседовали с ним на смеси немецкого с русским. «Nasta-rovie, Andrijan Nikolajew! Du sollst leben, Bruder der Sterne!» — восклицал я. «Прозт, Гельмут, дружба, эвиге фройндшафт!» — звучало в ответ… Мы расстались только на рассвете.
Еще одно знакомство, как мне помнится, началось в маленьком баре, там же, в Свети-Стефане. Я разговорился с одной дамой, чей высокий и худой супруг во время нашей беседы вел себя очень молчаливо. Постепенно подсаживаются другие посетители, все они разных национальностей. Становится веселее. Решаем продолжить праздник на террасе апартаментов этой супружеской пары…
Начинаем танцевать. Тепло. Я снимаю тужурку, а заодно случайно смахиваю и подтяжки. Постепенно до меня доходит, что молчаливый супруг моей собеседницы глухонемой и что он хорошо читает по губам не только по-немецки, но и по-испански, по-французски и по-английски. Приглашаю на танец хозяйку дома. Похоже, она страстная любительница танцев. Считаю правильным назвать себя первым. На мое: «Позвольте представиться, меня зовут Хельмут Шрайбер», слышу в ответ: «Очень приятно, я – герцогиня Сеговии, а мой муж – Хаим де Бурбон, испанский принц». Я буквально прикусываю язык, но продолжаю танцевать с герцогиней. И надо же такому случиться, что в последние месяцы благодаря водным лыжам и частому плаванью я сбросил несколько килограммов, в связи с чем мои брюки без подтяжек начинают проявлять заметную самостоятельность. Чувствую, как лицо мое багровеет. Беседа стопорится. Сосредотачиваюсь только на предательской детали моего гардероба, одновременно кляня совершенно невинные подтяжки. Мы кружим в танце все быстрей и быстрее, но это не помогает – конфуз совсем рядом. Я прерываю танец и в последнюю секунду хватаю убегающий элемент одежды, затем резко возвращаю его на место. Игра «успей поймать свои штаны» повторяется. У меня на лбу холодный пот. И тут Его Испанское Высочество неожиданно спасает ситуацию. Пока я танцую с его женой, он подходит сзади, хватает меня в охапку и крепко держит мои брюки, слегка пошаркивая за моей спиной в такт музыки. Ваше Высочество, вы оказались лучшими подтяжками в моей жизни!
Мой собственный смех будит меня вместе с резким звонком будильника. Поднимаюсь и еду в аэропорт. Там встречаю моих коллег-ковбоев: Ханьо Хассе, Герхарда Рахольда и Рольфа Риппергера. Вылет в Будапешт, где нас уже ожидают Хорст Кубе, Вальтер Э.Фусс, Хорст Йонишкан и молодая актриса Карин Беефен. В полдень прибываем в Белград. После обеда — прогулка по городу. Вечером — ресторан на крыше отеля. Вокруг сияющая огнями столица, современная эстрадная музыка и… восточные образы. Мы на Балканах!
Утро начинается с тумана. Мы летим высоко над облаками, а под нами горные вершины Черногории и Далмации. В милом небольшом аэропорту Чилипи (Čilipi) под Дубровником нас уже ждет руководитель съемок Ханс Малих. Короткий переезд по автостраде в Купари (Kupari), маленькое курортное местечко. Здесь силами солдат югославской народной армии строится гигантский современный отель. Эх, если бы солдаты всей земли!..
Через час на автобусе добираемся до Требинье (Trebinje), небольшого городка в горах. Старый турецкий район рядом с современными и симпатичными жилыми кварталами.
/ Фото из журнала
Сегодня посетили место съемки. Плоскогорье расположено на высоте 1200 метров над уровнем моря, оно тянется на десяток километров и имеет три-четыре километра в ширину (* речь идет о долине Зупци / Zupci — Прим. Big Chief ). Кругом вершины, покрытые снегами. По дороге, у подножий гор, рассыпаны отвоеванные у скал маленькие садочки, обрамленные сложенными из камней стенами, внутри которых клочки неизвестно откуда перенесенной на ослином или человечьем горбу земли. Впрочем, куда ни кинь взгляд: камни, камни, камни…
Отдельно пасется мелкий скот, козы и овцы. На плоскогорье стоит настоящий «ковбойский» город, построенный несколько лет назад не то американцами, не то западными немцами (* декорации были впервые построены в 1963 году специально для съемок западногерманского фильма «Олд Шеттерхэнд», в нашем прокате получившего название «Виннету — вождь апачей» — Прим. Big Chief ), а теперь свободный для дальнейшего использования. В наших костюмах чувствуем себя тут как настоящие ковбои. Если бы еще мои сапоги так не давили! Стоя перед «салуном Смита», мы определенно производим впечатление. Только вот эти чертовы сапоги! Ночью придется применить старое проверенное средство… А пока — глоток красного вина в обеденной палатке.
После обеда начинаются пробы. Галопирую по равнине. Буквально оживают детские мечты. Шум ветра в ушах ощущаешь как-то особо, а еще лучше чувствуешь под собой жеребца. Быть ковбоем — это просто великолепно! Если бы только не сапоги!
/ Фото из журнала
Сегодня целый день снимали в горах. Сапоги стали дружелюбнее. С гор дует довольно прохладный ветер, который немного охлаждает наше рвение к работе. Мы находим удовольствие от пребывания в теплой обеденной палатке с отборными продуктами. Никаких особых происшествий, пока во время съемки одной сцены Рольф Рёмер, вылетев из седла, не приземляется в штабеля из досок. Глаза его при этом становятся еще голубее. К тому же, Рольф начинает приволакивать ногу… Средство лечения одно — повторный дубль. Снова верхом на жеребца. Продолжаем. В этот раз все удается.
Вечером гуляем по Требинье в поисках новых открытий. Добираемся до турецкого квартала. Нас встречают старые турчанки в шароварах. Кстати, в Требинье есть две мечети. А вообще, часть населения города — приверженцы ислама. Неожиданная достопримечательность – громкоговоритель на минарете, откуда каждый вечер раздается голос муэдзина, записанный на магнитофон. Экономия ресурсов на фоне безудержного техпрогресса…
Сегодня я на секунду потерял бдительность и свалился с коня! Вы спросите, ну и что? Отвечу, что вся югославская земля — сплошь камни да колючки. К счастью, на мне кожаные штаны, все поры которых наполнены мелким красным песком и вытряхнуть его оттуда невозможно. Среди нас — профессиональные югославские каскадеры. Эти парни могут на скаку выпасть из седла как угодно и куда угодно. Мое честолюбие разбужено.
Как думаете, легко ли быть новоиспеченным ездоком? Кое-кто из нас, ковбоев, теперь по утрам начинает основательно натираться мазями. И это не обряд помазания, должен я сказать. Когда-то павиан, должно быть, все же имел дело с лошадьми, иначе было бы еще сложнее. Несмотря на проблемы, никто не сдается.
Вообще, наша жизнь сложна и опасна. Хотя мы и стреляем холостыми, порох легко распыляется и тогда происходит кое-что непредвиденное. Вот снимаем нападение индейцев на колонну с амуницией. В пылу схватки порох частенько попадает на кожу и сильно обжигает. Да и змей здесь, наверху, хватает. Сам я их не видел, а вот маленькую переливающуюся всеми цветами ящерицу успел хорошо рассмотреть. На камнях она принимала солнечную ванну.
Удалось ли нам самим погреться на солнце? Да, конечно… Буквально следующей ночью погода резко меняется. Бора, холодный ветер с гор, теперь больше не дует, зато с моря идет другой ветер, приносящий летнюю температуру. Во время перерыва мы обычно лежим и наслаждаемся теплом вместе с Хорстом Кубе, который, несмотря на всю его ненависть к скачкам, с неиссякаемым юмором рассказывает истории из своей жизни. Остается только пожалеть моих коллег – тех из них, что имели наклеенные бороды. Они вынуждены страдать от жары. Я же очень рад, что ношу свою собственную.
Скачем, скачем, скачем…
Как и седьмой…
Сегодня у меня тяжкое испытание. По сценарию, во время нападения индейцев я получаю скользящее ранение головы и падаю с коня. Все должен исполнить дублер. Я протестую, — в конце концов, у меня уже есть опыт, – и прошу режиссера «Пепи» Маха позволить мне сыграть сцену самому. После некоторого колебания тот все же согласен. От пробы отказываемся, снимаем сразу. Щелкает хлопушка, индейцы летят прямо на нас с леденящим душу боевым кличем. Я останавливаю коня, вскидываю ружье и разыгрываю, будто в меня попали. Оружие падает на землю. Я поначалу наваливаюсь на шею коня, а потом, как меня научили каскадеры, соскальзываю вниз. Моя правая нога, перекинутая через седло, также соскальзывает вниз. Как только обе ноги касаются земли, верхняя часть тела плюхается следом. И вот, я лежу на югославской земле, которую уже готов расцеловать, поскольку все удачно закончилось. Но все же мы снимаем этот момент еще пару раз, и я горд тем, что вышел из ситуации без единой царапины. Югославские каскадеры сегодня приветствуют меня как своего коллегу. Это означает, что вечером по поводу приема в цех я должен проставить несколько литров белого вина…
Утром меня донимает вовсе не мышечная боль после скачек, а тяжелая голова. Мы сидим и загораем. Хорст Кубе снова травит байки, и мы едва можем отойти от смеха. Иногда кого-то вызывают на съемку. А в остальном, спокойный день.
/ Фото из журнала
Сегодня снова было падение. Лошадь Рольфа Рёмера, на которую он по сценарию перекидывает через седло перед собой тяжелораненого Рольфа Риппергера и с которым они вместе должны спастись от индейцев, спотыкается и на полном скаку падает вместе с обоими. К счастью, коллеги остаются целыми и невредимыми, а вот животное получает рваную рану на груди. Его тут же оттаскивают в сторону югославские каскадеры и прямо на месте начинают накладывать швы. Удивительно, с какой уверенностью и знанием дела эти люди, крестьяне с севера страны, умеют обходиться со своими лошадьми. Впрочем, у этих крестьян от природы очень смелые и отчаянные лица, выражения которых мы постоянно стараемся буквально копировать на протяжении всех съемок.
В отеле меня ждет срочная новость — в воскресенье я должен быть в городке Шведт-на-Одере, где проходят натурные съемки фильма «След камней» (Spur der Steine, 1966). С сожалением смотрю я на прихваченные с собой ласты и снаряжение для подводного плавания. Стало быть, нырнуть в голубую Адриатику так и не удастся…
Снова скачу по прерии. Прощаюсь с этими суровыми горами, с покрытыми снегом вершинами, прощаюсь с нашим скалистым плоскогорьем, «ковбойским» городком, жму в последний раз руку югославским коллегам и последний раз даю моему югославскому мустангу утреннюю порцию сахара. Прощайте, вы, все! Это было короткое, но прекрасное время.
/ Фото из журнала
Автобус, полный индейцев, каждое утро отправлялся в югославские горы, где полным ходом шли съемки первого гэдээровского вестерна "Сыновья Большой Медведицы". Статья из немецкого журнала Frösi №12 (1965).
Внимание, раритет! Весьма незамысловатый обзор первого фильма из «индейской серии» студии ДЕФА. «Сыновья Большой Медведицы» в журнале «Спутник кинозрителя» №1 (1967).
